Ваша корзина пуста

Сцена одиннадцатая.Часть вторая.

Слушанье или самое досадное воспоминание Дамблдора

***

Гарри в обнимку с коробкой, побежал к двери и по дороге выпалил:

— Всего доброго, профессор!

Сейчас его интересовал только пузырек Дамблдора с призрачной серебристой жидкостью, в которой он с первого взгляда узнал сохраненное воспоминание. Гарри не терпелось немедленно просмотреть его.

Он бешено соображал, где же можно это сделать, не привлекая постороннее внимание. На ум ничего не пришло, кроме туалета Плаксы Миртл.

Гарри спустился на два этажа, завернул за угол, вошел внутрь и закрыл за собой дверь, запечатав его заклинанием ненахождения.

Оглянувшись, он на всякий случай спросил:

— Миртл, ты здесь? — и не дождавшись ответа, удовлетворенно кивнул: — Это хорошо!

Он зашагал к знакомой раковине, подмигнул змейке на кране, шепнул ей: «Привет» и, заткнув отверстие для слива понадежнее, достал заветную бутылочку. Вылил ее содержимое в раковину, помешал палочкой, постоял минуту, собираясь с духом и готовя себе к худшему, и, наконец, опустил голову.

Водоворот вынес его в незнакомое место. Это оказался залитый солнечным светом огромный овальный зал. По периметру стояли большие узорчатые колонны. В просветах между ними, слепили в глаза и хаотично клубились миллиардами беззаботных пылинок яркие потоки дневного света. Было жарко и душно.

Сам Гарри стоял на возвышение с большим длинным столом, за которым лицом к центру зала сидело несколько взрослых волшебников. Остальной зал занимали обращенные к этому столу ряды скамей, местами пустовавшие. Это очень напоминало Большой Зал в Хогвардтсе, а стол с волшебниками — учительский стол.

Всего в зале было человек сто пятьдесят. Большинство из них дремало.

Оглядевшись, Гарри с радостью обнаружил, что во главе стола в огромном парадном кресле, больше походившим на трон, сидит Альбус Дамблдор. Гарри с радостью подбежал к нему, взял возникший из неоткуда табурет и уселся рядом, приготовившись слушать. Но директор не спешил что-либо говорить или делать, выдавая этим, что знает о присутствие Гарри, как это было в прошлый раз. Он смотрел куда-то под стол и занимался там чем-то очень увлекательным.

Где-то под их ногами с небольшой трибуны к волшебникам, сидевшим на скамьях, обращался с пламенной речью никто иной, как Люциус Малфой:

— Мы, простые волшебники, возмущены его пренебрежением к нашим бедам!

Гарри стало интересно, кого же это клеймит позором Малфой, тем более от имени простых волшебников. Он посмотрел на Дамблдора, который не обращал никакого внимания на оратора. Он опустил голову, у него были безумные, сверкающие от потустороннего азарта глаза, руки и плечи дергались, иногда он испускал невнятные восклицания.

— Вы только посмотрите на него! Он не испытывает никакого уважения к почтенному собранию!!! — прокричал Малфой, указывая широким жестом на Гарри.

Гарри вздрогнул и подумал, что это просто невозможно, Малфой его не может видеть. А директор продолжал свои таинственные манипуляции.

— Магистр Дамблдор! — взревел Люциус Малфой, увидев, что на него не обращают никакого внимания: — Вы хоть отдаете себе отчет, где вы находитесь?!

Председатель Уизенгамота встрепенулся, поднял глаза и, наконец, заметил Малфоя. Он достал из под стола тетрис, такой же был у кузена Гарри Дадли и, отключив его, немного смущенно произнес:

— Простите, мистер Малфой, вы не могли бы повторить вопрос?

Малфой побагровел:

— Вот и сейчас он издевается над представителем магического народа. Он издевается не только надо мной, он издевается над всеми вами!!!

Тут за спиной у Гарри кто-то всхрапнул. Он обернулся и увидел Амалию Боунз, которая хлопала ресница и зевала. Было видно, что она только что очнулась от сладкой полуденной дремоты.

Тем временем Малфой, видимо, применил к себе «сонорус», потому что вряд ли бы ему самому хватило сил кричать еще громче, чем прежде:

— Магистр Дамблдор! Вы понимаете, где вы сейчас на-хо-ди-тесь!!!

Дамблдор моргнул, почесал ухо, поморщился:

— Очевидно, мистер Малфой, я нахожусь в Овальном парадном зале Уизенгамота, так же, как и Вы. И незачем так орать.

Малфой, довольный таким ответом, повернулся к залу и развел руками.

Гарри взволновано перевел взгляд на Дамблдора, ему показалось, что тучи сгущаются над директорской головой, но тот, казалось, не придавал происходящему никакого значения.

Дамблдор зевнул, повел плечами, бросил долгий печальный взгляд на тетрис. Перебрал свитки, лежащие перед ним. Передвинул чернильницу, поправил в ней перо. Посмотрел на Амалию Боунс прямо сквозь Гарри:

— Может, в морской бой?

— Ага, я с тобой больше не играю, оклюмент проклятый! — огрызнулась Боунс, подперла рукой щеку и снова закрыла глаза.

Гарри это чем-то напомнила его собственные уроки Истории магии. Только профессор Бинс никогда не был столь эмоционален, как Люций Малфой.

Тут Дамблдор встрепенулся. Было видно, что ему только что пришла в голову отличная идея. Он хитро прищурил глаза и обвел взглядом ближайших к нему волшебников. Многие спали, бодрствующие с вялым интересом следили за Малфоем.

— Гарри, ты уже здесь?!

— Да, — ответил Гарри машинально, и тут же понял, что директор его не слышит.

— Надеюсь, что так. У меня выпало немного свободного времени, и я решил с тобой серьезно поговорить. О змеях. Точнее, об одной конкретной гадюке.

— Интересно, что ты скажешь, если я признаюсь тебе, что мне давно уже не дает покоя появление той змеи, Нагайны?

— Змеи? — ошеломленно переспросил Гарри.

— Ну, это не очень разумно, — сказал Дамблдор: — Доверять часть своей души существу, которое способно думать. И самостоятельно передвигаться. Поступок, понятное дело, рискованный. Но если мои расчеты верны, то тебе сейчас самое время проверить, действительно ли она является форхрустом Воландеморта…

Следующие несколько его слов заглушили истеричные крики Малфоя:

— Мы должные заклеймить позором этого возмутителя общественного спокойствия! Таким не место…

— Ладно, Гарри, — продолжил Дамблдор, косясь на Малфоя: — Я думаю, ты понял, о чем я. Просто хочу напоследок быстренько напомнить…

— Предлагаю голосовать, — разнесся по залу чей-то официальный голос: — Прошу поднять руки тех, кто поддерживает предложение сместить Альбуса Персиваля…

—Во-первых, тебя защищала любовь твоей матери, дальше — вместе со шрамом Воландеморт передал тебе часть твоей силы. И я доверяю Снейпу. Все, — Дамблдор повернулся к залу и, поднимая руку,громко выкрикнул: — Да-да! Полностью поддерживаю!

Зал погрузился в гробовую тишину, Малфой жадно ловил ртом воздух.

Дамблдор, заподозрив неладное, резко повернулся к своей соседке и громко прошептал:

— Амалия?! Амалия, за что мы голосовали?