Ваша корзина пуста

Сцена вторая.

Возвращение бродяги или Мальчик, который выжил

Гарри лежал на спине, дыша тяжело, как после длинной пробежки. Он проснулся от очень яркого сна, прижимая к лицу ладони. На лбу под пальцами адской болью полыхал старый шрам, словно кто-то только что вдавил ему в кожу раскалённую проволоку.

Он сел, не отнимая одной руки от шрама, а другой — нашаривая в темноте очки, оставленные на прикроватной тумбочке. Но очков он там не нашел, не нашел он и тумбочки. Неожиданно в его плечо впилась мокрая костлявая рука.

— А! — Гарри подскочил и ударился затылком о край барной стойки.

— Парень, парень, спокойно! Нервный ты какой-то, — Гарри увидел перед собой молодого тощего бармена, который опирался на швабру: — Кошмар приснился?

— Да нет, — удивленно ответил Гарри, с трудом поднимаясь с мокрого пола: — Сегодня фигня какая-то.

— После двадцати шести рюмок удивительно, что ты вообще проснулся. Подвинься, — бармен взялся за швабру и начал энергично тереть пол в том месте, где только что лежал Гарри.

Что-то промямлив в ответ, Мальчик-который-выжил вышел из бара в сырое, темное, рождающееся лондонское утро. Втянув в себя промозглый гнилой запах городских доков, он поежился и окончательно пришел в себя.

«Где это я?» — подумал он и огляделся. Вокруг были серые приземистые дома с давно не мытыми окнами. На противоположенной стороне улицы Гарри прочел надпись на проржавевшей табличке: «Тупик Прядильщиков».

«Ну и дыра!» — подумал Гарри. — Надо поскорее выбираться отсюда«. Он оглядел пустынный переулок, произнес: «Годдериковая лощина». И — аппарировал.

Когда обручи горячего воздуха прекратили сжимать ему грудь, он осторожно открыл глаза, и перед ним предстало место, где все началось.

В утренних сумерках спала широкая зеленая лощина, сплошь поросшая кустами цветущего шиповника. Неподалеку, на противоположном склоне, на фоне начинавшего светлеть неба, виднелся черный силуэт разрушенного дома.

Гарри робко сделал первый шаг к родительскому очагу. Он медленно спустился по скользкой от утренней росы траве к руслу пересохшего ручья. Уже давно здесь не шумела прозрачная вода, но маленький покосившийся мостик все еще указывал место, где давно заросшая тропинка пересекала ручей.

Он начал подниматься по склону. Ком подступал к горлу. Легкий утренний ветерок лениво качал тяжелые ветви шиповника. Редкие белые лепестки осыпались к ногам Гарри.

Поднимаясь, он не отрывал взгляд от обугленных стен, поросших темно-зеленым плющом. Пожар и время мало что оставили от дома Поттеров. И только остов кирпичных стен все еще напоминал о людях, живших здесь. На месте двери зиял большой черный провал.

Гарри остановился на пороге дома, который он мог бы называть своим. Он протянул руку и коснулся шершавого камня. Стена забрала в себя тепло его руки. «Этот дом уже никогда никого не согреет», — с горечью подумал Гарри.

Постояв минуту на пороге, он вошел. Все внутри дома и даже тяжелую черепичную крышу сожрал пожар еще шестнадцать лет назад. И теперь, пробившись сквозь полусгнивший пол, к небу тянулись трава и молодые деревца. Обогнув выступ стены, который раньше отделял гостиную от прихожей, Гарри обнаружил, что задняя стена дома полностью разрушена, и видно большое обгоревшее дерево.

Вдруг все в округ окрасилось в кроваво-красный цвет. Гарри вздрогнул и обернулся. Языки пламени плясали в окнах. Отблески былого пожара метались по стенам. Гарри вскрикнул от ужаса. Несколько страшных, мучительно долгих секунд ему стоило, чтобы понять — это рассвет нового дня.

Отбросив страхи, он шагнул навстречу солнцу.

В тот момент, когда Гарри пересек невидимую границу дома, на лицо его упала холодная тень от мертвого дерева. В немой скорби оно склонилось над двумя каменными надгробьями.

«Лили, Джеймс», — прочел он и упал на колени.

В груди защемило, из глаз брызнули слезы. Дав волю своему горю, Гарри долго сидел, спрятав лицо в ладони. Его мысли путались в воспоминаниях о тех временах, которые, казалось, навсегда утеряны. В голове мелькали счастливые лица дорогих и ушедших людей: родители, машущие ему со старой фотографии, Сириус, летящий на Клювокрыле, директор Дамблдор, смотрящий на него в Большом зале. «Столько людей погибло» — думал Гарри.

Он достал волшебную палочку, закатив рукав на левой руке, склонился над могилами, и рассек воздух.

— Я клянусь, что ваша смерть не будет напрасной. Я сделаю все, что в моих силах, чтоб отомстить за вас.

И проронил теплые капли крови на холодную сырую землю.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, Гарри. — Произнес где-то рядом знакомый голос.

Гари обернулся и увидел стоящего в нескольких шагах профессора Люпина.

— Как вы оказались здесь и что… — начал было Гарри.

— Поверь, найти тебя сейчас было нетрудным, — сказал Ремус и подошел к надгробьям. — Это нетрудным было мне, мальчик мой, и боюсь, к сожалению, это н составит труда и нашим врагам. Мы переживаем за тебя, появляться здесь в одиночку было очень опрометчиво. Ордену сейчас тяжело, Гарри, не стоило заставлять нас гоняться за собой.

— Я не нуждаюсь…

— Нет, Гарри. — Люпин протянул руку и заставил его подняться с колен: — Я прошу, выслушай меня сейчас.

— Та судьба, что выпала тебе — тяжелая, незавидная судьба, — продолжил он, все еще сжимая ладонь Гарри и глядя ему прямо в глаза: — Но я и все твои друзья готовы разделить эту боль с тобой. Да, твои родители погибли, и никто не вернет тебе безрадостных, одиноких лет твоего детства. Ты мечтал обрести в Сириусе и друга, и отца. Но и этой мечте не дано сбыться.

— А Дамблдор…, — Люпин сделал тяжелый вздох, — ты клянешься, что смерть их не будет напрасна, но, бросившись на встречу своей погибели сейчас, ты сам нарушишь свою клятву. Гарри, твои родители, и Сириус, и Дамблдор не для того сложили свои жизни, чтобы ты легко разменивался своей. Ведь ты был их надеждой, а сейчас ты — последняя моя надежда, и Рона, и Гермионы, и всех, кто дорог тебе. Ты должен завершить дело их жизни. Это твоя судьба, Гарри!

Люпин отпустил Гарри и сделал шаг назад:

— Не спеши умереть, Гари Поттер! Ты нужен нам.

— Ремус, — сдавленным голосом сказал Гарри. И упал ему на грудь.