Ваша корзина пуста

Сцена девятнадцатая.

Полночная дуэль

Над поляной, где был жестко забит томатосами Северус Снейп, висела гробовая тишина. И вдруг ночной воздух прорезал двойной звериный вой. Клык и профессор Люпин синхронно задрали морды к луне.

Спустя несколько минут, когда они успокоились, раздался вкрадчивый голос Воландеморта:

— Ну что ж, Гарри, раз все карты раскрыты, давай поговорим начистоту?!

Не слушая его, Гарри все еще смотрел на распластавшееся тело Снейпа, покрытое томатным соком:

— Поверить не могу, что это мой сын?! — произнес Гарри и поднял глаза на Воландеморта: — Я всегда знал, что ты — настоящий козел, но бросить собственного ребенка!

Воландеморт поджал губы, глаза его забегали, он опустил голову:

— Понимаешь, была такая ситуация. Эйлин скрыла от меня, что беременна. Я узнал это случайно. На ее похоронах, спустя шестнадцать лет, я знал, что у нее семья, сын. Она запретила мне появляться в ее жизни, но я не мог не проводить ее в последний путь. Она была еще так молода, была такой сильной, все держала в себе, я всегда восхищался ей…

— Я не могу это слышать! — раздался стон Беллатрикс: — Мой лорд, вы — подлец. Все, я пошла стреляться!!!

Но никто, как и всегда, не обратил на нее никакого внимания. Тем более, что в это время Воландеморт достал ослепительно белый платок и высморкался. На лицах Упивающихся, стоящих позади него, отразились все оттенки эмоций, от легкого недоумения до полного разочарования.

— И представляешь, Гарри, подскакивает ко мне какая-то мелюзга и со всего размаху заезжает мне в ухо!

Все ахнули.

— Кричит, что он — мой сын, и ругается последними словами! Бешенный темперамент, весь в маму… Но было уже поздно. Дамблдор промыл ему мозги. Что я мог сделать?! Я дал ему денег, сделал его Упивающимся…

— Очень педагогично! — услышал Гарри за спиной возмущенный голос миссис Уизли.

— Вы все не представляете, каково мне пришлось! Не мог доверять своему единственному сыну. Подозревать, что Дамблдор… Что мой сын шпионит за мной, и — на кого!… Это черное подозрение, которое грызет тебя изо дня в день…

Гарри пришло на ум, что он тоже никогда по-настоящему не доверял Снейпу.

— Но хватит ворошить прошлое, — немного успокоившись, сказал Воландеморт и спрятал платок в карман: — Давай лучше, Гарри, поговорим о нашем будущем.

— Ты-ты… — Гарри снова стало нехорошо.

— Можешь называть меня Томом, Гарри, — сказал Воландеморт.

— Я не хочу называть тебя «Томом», я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего, и знать я о тебе ничего не желаю!

— Но ты же не можешь отрицать того, что узнал сегодня. Мы с тобой связаны, мы — единое целое.

— Неправда, я совсем не похож на тебя!!!

— Ты так уверен в этом, Гарри?

Гарри запнулся, на самом деле он был совсем не уверен.

— Давай-ка подумаем и вспомним наше детство — твое и мое. Нас на долгие годы отрезали от нашего мира. Мы росли, как сорная трава, и никому не были нужны. Окружающие нас люди избегали нас, боялись, при случае стараясь унизить. Разве это не так, Гарри? Отвечай мне честно!

— Нет! — воскликнул Гарри, с ужасом осознавая, насколько слова Воландеморта созвучны его собственным мыслям.

— Зачем было подвергать нас таким испытаниям?! Неужели только затем, что потом осчастливить своим чудесным появлением?

Воландеморт начал расхаживать из стороны в сторону и, не торопясь, продолжал:

— А, может быть, потому, что пока ты — маленький слабый ребенок, ты просто ему не был нужен?! Он все оборачивает в свою пользу, место в Хогвардтсе и в мире магов твое по праву рожденья, а он представляет это так, как будто сделал для тебя что-то особенное. Любит разыгрывать из себя ангела-хранителя?! Почему он отдал тебя магглам? Почему не в семью волшебников? Ты думаешь, у тебя нет ни одного родственника?! Даже дальнего?!

Гарри пораженно уставился на своего врага, то, что тот сообщил ему только что, было для него неприятным откровением:

— Это неважно, — наконец ответил он: — Дамблдор заботился обо мне…

— То же мне — забота, — вполголоса пробормотал Воландеморт, а затем остановился и пристально посмотрел ему прямо в глаза:

— А, скажи-ка, Гарри, начистоту. Распределительная шляпа…

Гарри вздрогнул, он всегда гнал от себя эти мысли. Заметив это, Воландеморт кивнул и улыбнулся:

— Я так и думал! Она всеми силами пыталась отправить тебя в Слизерен!

Гарри покрылся холодным потом.

— Не может быть! — пронеслось над квидиччным полем.

— Но ты сам ее попросил: «Только не в Слизерен»? Почему? Что у тебя было на тот момент к Слизерену, Гарри?!

— Все злые волшебники заканчивали Слизерен! — выкрикнул Гарри, не задумываясь.

Воландеморт почему-то рассмеялся и захлопал в ладоши:

— Великолепная работа, господин директор!

Все Упивающиеся дружно заржали.

— Видишь ли, Гарри, так вышло, что в тебе много качеств, которые столь высоко ценил Салазар Слизерен у своих любимых учеников, — находчивость, решительность, пренебрежение к правилам, и, наконец, редчайший дар — парлсунтанг. Однако Волшебная шляпа отправила тебя в Гриффиндор, знаешь — почему?

— Только потому, что я просил не посылать меня в Слизерен.

— Верно, — Воландеморт опять улыбнулся: — Тебе он тоже втирал про то, что человек — не свойство характера, а сделанный им выбор?

Гарри моментально вспомнил, как Дамблдор задавал ему точно такой же вопрос.

— И с выбора факультета все только началось. Гарри, когда ты при всех обнаружил свое искусство разговаривать со змеями, вспомни, что тебе пришло пережить. Как все отвернулись от тебя, никто не желал говорить с тобой, все вставали из-за стола, когда ты приходил на завтрак, тебе приходилось пробираться в спальню темными коридорами, и портреты на стенах показывали на тебя пальцами.

На Гарри волной обрушились события тех дней.

— А если бы ты был в Слизерене, Гарри? Ты никогда не думал об этом, что было бы, если бы ты учился на моем факультете?! Ты стал бы героем, тебя бы боготворили, твои друзья носили бы тебя на руках!

Гарри вспомнил, как испугал он тогда Рона и Гермиону.

— И дело не только в парсунтанге, Гарри. У тебя множество способностей, о которых ты даже ничего не подозреваешь. Почему? Ведь о них прекрасно знал наш дорогой директор. Он просто боялся выпустить тебя из-под контроля. Он позволял тебе делать только то, и увлекаться только тем, что его в тебе устраивало. Ведь он боялся тебя, — протянул Воландеморт и с чувством добавил: — Очень боялся, хотя никогда не признался бы в этом.

— Этого не может быть.

— А почему он не назначил тебя старостой, Гарри? Ведь ты так много сделал для его школы. Столько раз уже доказал ему свою преданность, каждый повергаясь смертельной опасности?!

Давняя затаенная обида обожгла Гарри. Воландеморт с грустью покачал головой:

— Он просто старался, чтоб даже формально у нас с тобой не было ничего общего. И чтобы никогда ты не ощутил себя значимым, способным на что-нибудь настоящее. Видишь, Гарри, как больно понимать, как сознавать ужасно, что в жизни, как и я, ты испытал…., — Воландеморт вздохнул и, махнув рукой, отогнал от себя какие-то, ведомые одному ему воспоминания:

— Он же никогда не считал тебя человеком. Ты для него — лишь способ самоутвердиться. Игрушка. Орудие.

Гарри едва сдерживал подступающие слезы.

— Орудие против меня. Он ведь все время стравливал нас. И все для чего? Что бы ты рано или поздно уничтожил меня.

Воландеморт подошел к Гарри практически вплотную.

— Гарри, пойми. Ты бы, не понимая сам, убил бы самого себя. Каждый раз, заставляя тебя уничтожать форхрюсты, он вынуждал тебя уничтожать самого себя! По кусочкам. Это чудовищно!

Гарри совсем запутался, казалось, родная земля уходит у него из-под ног. В его воспаленном сознании крутился последний довод:

— Ты убил моих родителей!

Воландеморт замер, его лицо окаменело, а голос стал еще тише и вкрадчивей, казалось, он проникал в самое сердце:

— Неужели ты так ничего и не понял? Эти люди не были твоими родителями. Их тебе навязали. Он их тебе придумал. Он состряпал тебе целую жизнь — чужую жизнь. Я твоя семья — Гарри. Я — единственное, что у тебя есть. А ты, Гарри Поттер, — мое прошлое, настоящее и будущее.

Гарри почувствовал, что по щекам текут слезы. Не желая ни на кого смотреть, он поднял глаза к небу. Сияющие звезды казались тусклыми и ненастоящими. Еще никогда он не испытывал такой ненависти к Дамблдору. И все внутри свело от желания отомстить тем, кто был рядом, знал и ничего не сделал.

Вновь зазвучавший голос Воландеморта вернул Гарри к реальности:

— Пойми, ты — величайший маг современности, а всю твою жизнь, по сути, превратили в погоню за золотым мячиком.

«Нет, — подумал Гарри, и впервые с того момента, как заговорил с Воландемортом, почувствовал себя в чем-то абсолютно уверенным. Он вспомнил свою квидиччную команду. Форджа и Дреда. Как Вуд первый раз вывел его на поле. Счастливое лицо Рона, только что принятого в команду: — Это важно. Это важно для меня».

Гарри невольно попятился.

— Это не то, что тебе нужно. Что тебе нужно по-настоящему, могу понять только я. А как же иначе?

— А что мне нужно? — медленно спросил Гарри и сделал еще несколько шагов назад.

— Я тебе расскажу. Ведь у тебя никогда не было настоящего Учителя.

— И это не правда! — ответил Гарри, он вспомнил, как профессор Люпин учил его сопротивляться дементорам и устроил разнос своей хоккейной команде, после которого они в первый раз выиграли.

— Планомерно, все семь лет Дамблдор лепил из тебя, как из глины, — Воландеморт повысил голос: — Он хотел иметь у себя под каблуком исправившегося и покорного Тома Реддла. И, в конце концов, тебя превратили в посредственность, Гарри Поттер!!!

Гарри словно ударили по лицу:

— Сам ты — посредственность!

— Что!? — Воландеморт резко развернулся: — Что ты сказал?!

Гарри, сам себе удивляясь, ответил холодно и зло:

— Раз мы одно целое, и я — посредственность, то ты, стало быть, кто?!

И сам себе ответил, нащупывая палочку и глядя Воландеморту прямо в глаза:

— ПОС-РЕДСТ-ВЕН-НОСТЬ!!!

Воландеморт подскочил, как ошпаренный, выхватил палочку и направил ее на Гарри. Глаза его зло горели.

— Ассио форхрюст! — вскрикнул он.

Но одновременно с ним Гарри закричал во все горло:

— Ассио МОЯ ДУША!!!