Тушитель
Эпизод девятый.
Разговор по душам.
5 марта 2014 гг. 18.05.03. Франция. Париж
Накрапывал мелкий дождь — как всегда это бывает в Париже в это время года. Гарри с Роном сидели на ступеньках черного хода какого-то кафе под хлипким навесом, и пили шампанское, прям из горла.
— Ты не представляешь, что я пил последние годы, Рон. Даже как-то глупо так нализаться этим женским шампунем.
— Тебе повезло, приятель, что ты не жил в Англии последние годы.
— Да ну?
— Малфоевские прихвостни совсем совесть потеряли, скатились, теперь грабят супермаркеты, а вызывают все равно меня, как будто мне делать совсем нечего, как будто ядерные боеголовки перестали взрываться.
— А ты у нас стал большим человеком.
— Гарри, хоть ты перестань, весь этот Злейский детский сад не так безобиден, как кажется. Иногда я думаю, что было бы лучше остаться тогда в Ираке, в качестве удобрения, или тогда под Воркутой…
— Это было уже после моего назначения. Я так и не знаю, что там случилось. Я только вижу, что ваши отношения со Злеем изменились. В отделе говорят, что вы теперь, как родные…
— Брось, Гарри, ты несправедлив к нему, мы никогда не понимали его по-настоящему. Он необыкновенный человек, ты должен подумать об этом, все, что было, это не его вина. Он страдал и страдает, так же как ты, а, может, и сильнее.
Гарри скривился и отвернулся, Рон с горечью заметил, как постарел друг за эти годы. На висках первые седые прядки, на лбу вокруг родимого пятна глубокие морщины.
— И все же, что произошло, Рон?
— Мы вылетели на срочный вызов, но это была ловушка. У нас был большой отряд, хорошие крепкие ребята, но «Упивающихся» было раз в десять больше, ими руководил лично Воладеморт. Все погибли, я был тяжело ранен, остался только Злей, но он тоже истекал кровью. И тогда Воландеморт сковал его магию и просто ушел. Нас осталось только двое посреди бескрайнего снежного поля. Была сильная буря. Мы не могли ничего сделать. Я не мог даже подняться… и тогда… тогда… Северус взял меня на руки и пошел сквозь буран. Он быстро терял силы, я говорил ему, что б они бросил меня, тогда у него будет шанс на спасение, но он… он… он спас нас тогда. Мы ползли по тундре, цепляясь голыми руками за обледенелую землю, а за нами, привлеченные запахом свежей крови, шли белые медведи. Они напали на нас ночью в темноте. И тогда из последних сил Северус всех развел на парлсултанге. Милые мишки проводили нас до ближайшей деревни. Он никогда не сдается, в этом вы похожи.
— Что бы ты не говорил, я не могу простить его и принять, я не могу думать о том, что мы похожи…
— Не можешь или не хочешь?
— Да, Рон, я не хочу быть на него похожим, и я не хочу быть похожим на нашего отца.
— Северус не похож на Воландеморта, так же, как и ты.
— Но он его сын!
— Но так же, как ты!
— Мы — разные!
— Отцы несут ответственность за своих детей, но сыновья не виноваты друг перед другом за ошибки родителей.
— О, Рон! Это так сложно, все так запутанно! Я так завидую тебе, у тебя настоящая нормальная семья.
— Кого ты называешь нормальной семьей: Чарли с его «птичками», или Джини, а, может, спивающегося брюзгу Перси, или веселых близняшек?!
— Кстати, я хотел тебя спросить, как там Джини, я слышал, она вышла за Долгопуса? Как у нее де…
— Угу! Да, Гари, да. Как вышла за Долгопуса, так и вернулась. Я не хотел бы сообщать тебе эту новость вот так, здесь и при таких обстоятельствах, но раз мы заговорили на эту тему…
— В чем дело?
— У тебя есть дочь. Ты отец, Гарри.
— ???
— Джини назвала ее Лили. Славная малышка. — Рон полез в карман за бумажником, — Вот у меня есть тут ее фотография. Мы с Северусом на день рождения водили ее в серпентарий.
— Она… она такая маленькая… Господи, Рон! Я ведь ничего не знал… я не знаю, как на это реагировать… я не готов… Господи, ведь она уже такая большая… Такая большая… нет она такая маленькая… о, Мерлин!
— Все думают, что она — дочь Долгопуса. Гарри, знаешь, а она с каждым днем все больше становится похожа на тебя.
— Лили… Рон, можно я возьму у тебя эту фотографию на время?
— Да, Гарри, конечно.
— Я не знаю, Рон, мне нужно свыкнуться с этой мыслью. Я хочу побыть один…
— Да, Гарри я понимаю… Знаешь, Джини сейчас здесь в Париже со мной, вы бы могли встретиться поговорить… Но впрочем, это не мое дело. Если что — я в отеле.
Рон поднялся и нетрезвой походкой заковылял прочь. Гарри долго еще сидел в кадре, тупо глядя на маленькую фотографию. Малышка на ней напоминала ему Злея. «Да. — думал Гарри — вот такой маленький Злей в розовом чепчике с бантиками. Такой маленький и такой сердитый. Ведь его бросил отец, когда он был таким же маленьким…» и вдруг, по какой-то неведомой причине, Поттеру впервые в жизни невыносимо сильно стало стыдно. Мучительно стыдно, аж до слез. (Так ему и надо!)
