Ваша корзина пуста

Семнадцать мгновений весны
или
Северус Снейп — универсальный солдат

(Часть вторая)

Эпизод третий:

«3,37» по Зельям

Как-то утром Дамблдор вызвал к себе своего самого старого и опытного сотрудника Алостаса Хмури.

— Тут у меня на днях возникла фантазия. Я вообще — бооольшой фантазер. Я поручаю вам прощупать Снейпа. Да-да. Единственный студент Слизерна, который вызывает у меня симпатию. Истинный волшебник. А то развелось тут полукровок, пишущих в каждом туалете Хогрвардтса: «Свобода, Равенство и Братство», а то и кричащих об этом чуть ли не в гостиной Слизерина. А это молчун. Я люблю молчунов. Если друг молчун, то друг. Если враг, то враг…

— Прошу освободить меня от этого поручения. Я полностью доверяю этому студенту. Он лично помогал мне вычищать стойла драконов… Он высечен из кремня и стали.

— Что-то вас потянуло на эпитеты. Оставьте эпитеты Роулинг. Мы, авроры, должны выражаться существительными, глаголами: «Он сделал», «Она сказала»…

— Но почему я?

— Да-да-да. Все мы желаем остаться чистенькими, не хотим связываться со слизеринцами… И потом, я тут просмотрел ваше личное дело: вы единственный из моих сотрудников у кого средний балл по Зельям такой высокий — «3,37».

— Я хочу сделать официальное признание: «Я списывал».

— Хорошо — пишите!

Дамблдор протянул ему перо и лист бумаги и лукаво усмехнулся.

***

Когда Хмури ушел, Дамблдор положил его письмо в отдельную папку и долго сидел задумавшись. А потом он вызвал другого своего сотрудника, студента обрештурмбанфюрера Сириуса.

— Послушайте, дружище — сказал он, не предложив ему даже сесть: Сириус был из молодых. — Я поручаю вам задание чрезвычайной секретности и важности.

— Слушаю, профессор-директор… — Сириус, как и все молодые студенты, точно не помнил имя-отчество преподавателя.

«Этот будет рыть землю, — подумал Дамблдор. — Ишь как легается, как конь. Этому наши игры еще нравятся, он еще пока в них купается. Этот нагородит черт те что… И хорошо…Будет чем торговаться с Редллом».

— Вот что, — продолжил Дамблдор. — Вам надлежит изучить эти дела: здесь контрольные и курсовые работы, а также рефераты Северуса Снейпа за последний год. Это дело, относящееся к философскому парню, … то есть к философскому камню… К алхимику Фламелю… В общем, дело тухлое, но постарайтесь его покопать… Приходите ко мне, когда возникнут любые вопросы.

Когда Сириус, несколько обескураженный, но старавшийся эту свою обескураженность скрыть, под тяжестью связок свитков пергамента, начал потихоньку выползать из кабинета директора, Дамблдор остановил его и добавил:

— Поднимите еще несколько его ранних работ, вот они тут на полу валяются, разберитесь с его гинекологическим деревом, вымойте полы, переберите чечевицу, посадите двадцать кустов красных роз…

Сириус резко ускорил шаг, а директор все продолжал выкрикивать…

Эпизод четвертый:

Миллионы у нас занимаются спортом

Северус бросил метлу, не долетая ста метров до опушки Темного леса. Новая метла ждала его в условленном месте. Она была подозрительно знакома. «Урезали смету» — подумал Северус.

На лужайке у Хогвардсткого озера, как и было условленно, в траву были воткнуты роликовые коньки, а возле них все еще стояли ботинки пятьдесят седьмого размера.

«Я забыл обуть Хагрида» — понял Снейп.

— Ну что, давайте переодеваться! — громко сказал Северус, оглядываясь по сторонам.

— Сейчас, — выходя из-за ботинок, шепотом ответил профессор Флитвик, — у меня дрожат руки, я должен немного прийти в себя.

— Говорите нормально, нас здесь никто не слышит. Повторите мне, пожалуйста, адрес, по которому Вы будете писать нашим друзьям.

— Я помню, помню…

— Повторите еще раз, пожалуйста — настойчиво потребовал Северус

— Москва, РСФСР Петровка 38.

Флитвик долго не мог залезть в ботинки.

— Как раз! — обнадежил себя он.

Когда Флитвик справился с коньками, Снейп подтолкнул его к ледяному спуску.

— Я ненавижу громкие слова, профессор Флитвик. Но от того, что Вы узнаете и от Ваших сов зависит будущее Хогвардтса, и не только Хогвардтса… Прощайте, профессор. Идите на крики Хагрида. Это метров двадцать-тридцать, не больше…

— Благослови Вас Мерлин. Прощайте, — сказал Флитвик и покатился по льду, подгоняемый порывами ветра.

У Северуса защемило сердце, он увидел, что Флитвие совсем не умеет кататься на роликах по льду.

— Ничего, — утешал себя Северус, — до Хагрида недалеко, до Хагрида рукой подать. Все будет в порядке. Доползет!… Что, опять Лили!?

Эпизод пятый:

За наукой будущее

Это было около года назад. Во время праздничного вечера, посвященного дню рождения папы, после поздравления Малфоя, состоялся концерт. А потом все перешли в большой зал, там были накрыты столы.

Воландеморт, по своей обычной манере, пил дистиллированную воду. А его подчиненные хлестали магловскую кровь.

Вот тогда-то Северус и сказал папе о том, как не разумно построен педагогический процесс в Хогвардтсе. В особенности — алхимия, ее бы мог преподавать и даже предлогал это сам академик Николас Фламель.

— Худо-бедно, но я все-таки знаю, как выглядит таблица Менделеева, — сказал он. — Я не люблю вспоминать, потому что из-за нее я был на грани нервного истощения и тройки по трансфигурации…. И потом, от этого Фламеля идут связи, он знал еще самого Мерлина, а может, это вообще одно лицо! Пап, может ты представишь нас друг другу. Я бы хотел, чтоб он был моим научным руководителем.

Снейп подбросил эту идею Воландеморту, а после начал рассказывать смешную историю из жизни гриффиндорцев:

— Один гриффиндорец говорит гриффиндорке:«Не знаешь, почему про нас говорят, что мы такие», стучит по дереву.

Гриффиндорка: «Стучат».

Гриффиндорец: «Сиди, я сам открою».

Северус намеренно ушел в разговоре о теме Фламеля, сосредоточившись на обсуждении особенностей устройства логического аппарата воспитанников Гриффиндора. Он знал, что проф. Редлл, прирожденный маг и волшебник, профессионал, забывая детали, никогда не упускает главных, узловых моментов любой беседы — даже со своим домовым эльфом. Проф. Редлл был равным противником, и в вопросах стратегии его было обойти очень трудно, скорее всего — невозможно. Но, присматриваясь к нему, Северус отметил любопытную деталь: интересные предложения своих упивающихся отец поначалу как бы и не замечал, переводя разговор на другую тему. И только по прошествии дней, недель, а то и месяцев, добавив к этому предложению свое понимание проблемы, выдвигал эту же идею, но теперь уже как свою, им предложенную, выстраданную, им замысленную операцию. Причем он придавал даже мельком брошенному предложению такой блеск, он так точно увязывал тему с общем комплексом вопросов, стоящих перед своей боевой организацией, что никто и не заподазривал его в плагиате.

Северус рассчитал точно.

— Северус, а вас я попрошу остаться еще на пару минут, — сказал ему проф. Редлл через две недели, после ужина — видимо, вопрос магического превосходства будет определяющим моментом в истории колдовского мира, особенно после того, как магловские ученые проникнут в секрет атомного ядра. Я думаю, что это поняли алхимики, но до этого не дотащились наши педагоги. Мы будем свидетелями деградации профессии волшебника в том значении, к которому мы привыкли за девятнадцать веков истории. Алхимия станет диктовать будущее всей нашей политике. Понять изначальные мотивы тех людей науки, которые вышли на передовые рубежи будущего, увидеть, кто вдохновляет этих людей в их поиске, — задача не сегодняшнего дня, вернее, не столь сегодняшнего дня, сколько далекой перспективы. Поэтому тебе, сынок, придется поработать с тем самым алхимиком. Я запамятовал его имя…

Северус понял, что это проверка. Проф. Редлл хотел установить, понял ли дока Северус, откуда идет этот его монолог, кто ему подбросил в свое время идею. Северус молчал, хмуро разглядывая свои пальцы. Он выдержал точную паузу и недоумевающе взглянул на отца. Так он вышел на рецепт философского камня.